И сейчас же в отверстые ворота ангара с ревом вкатываются гигантские
МАЗы, груженные мешками с песком, козлами с колючей проволокой,
пирамидальными надолбами, бетонными цилиндрами дотов. Целая армия мохнатых
домовых облепляет грузовики, со страшной быстротой разгружает их и
начинает возводить вокруг помоста с яйцом кольцо долговременных
укреплений.
– Десять тысяч магосил! – бормочет Федор Симеонович, ошеломленно
качая головой. – Однако ж, друзья мои! Это же нельзя просто так… Это ж
рассчитать надо было!.. Это же в уме не сосчитаешь!..
Оба они поворачиваются и смотрят на Сашу. У Саши несчастное лицо, но
он еще ничего не понимает и пытается хорохориться.
– А в чем, собственно, дело? – бормочет он, озираясь в поисках
поддержки. – Ну, рассчитал я ему… заявка была… модель идеального
человека… Почему я должен был отказывать?
– А потому, голубчик, – внушительно говорит ему Федор Симеонович, -
что вы спрограммировали суперэгоцентриста. Если нам не удастся остановить
его, этот ваш идеальный человек сотрет и загребет все материальные
ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернет пространство и
остановит время. Это же гений-потребитель, понимаете? По-тре-би-тель!
– Выбегалло – демагог, – добавляет Хунта. – Бездарь. Сам он ничего не
умеет. И выезжает он на таких безответственных дурачках, как вы и этот
алкоголик – золотые руки.
Под сводами ангара вспыхивают яркие лампы. Хома Брут с переносной
кафедрой на спине поднимается на помост и устанавливает ее рядом с
диваном. На кафедру взгромождается профессор Выбегалло.
Корреспонденты бешено строчат в записных книжках, щелкают
фотоаппаратами, жужжат кинокамерами. Ассистенты Выбегаллы в белых халатах
устанавливают вокруг дивана мешки с хлебом и ведра с молоком. Один из них
приносит магнитофон.
Выбегалло залпом выпивает стакан воды и начинает.
– Главное – что? Главное, чтобы человек был счастлив. А что есть
человек, философски говоря? Человек, товарищи, есть хомо сапиенс, который
может и хочет. Может, ета, что хочет, а хочет, соответственно, все, что
может. В моих трудах так и написано. (Корреспондентам.) Вы, товарищи, все
пока пишите, а потом я сам посмотрю, какие надо цитаты вставлю, кавычки,
то-се… Продолжаю. Ежели он, то есть человек, мажет все, что хочет, а
хочет все, что может, то он и есть, как говорится, счастлив. Так мы его и
определим. Что мы здесь, товарищи, перед собою имеем?..
Пока Выбегалло говорит, с гигантским яйцом происходят изменения. Оно
покрывается трещинами, сквозь которые пробиваются струйки пара.
– Мы имеем модель. То есть мы пока имеем яйцо, а модель у его внутре.
Имеется метафизический переход от несчастья к счастью, и это нас не может
не удивлять, потому что счастливыми не рождаются, а счастливыми, ета,