прямо к дверям уборной.
– Ну куда же вы? – бормочет Саша. – Вам не туда… Вам…
– Ах, это безразлично, – говорит незнакомец, не оборачиваясь, и
скрывается за дверью.
Саша машинально зажигает ему свет. Стоит несколько секунд с обалделым
видом, потом резко распахивает дверь. В уборной никого нет. Мерно
покачивается фаянсовая ручка.
Саша, пятясь задом, возвращается в свою комнату.
– Стакана нет? – раздается за его спиной хриплый голос.
Саша оборачивается.
Верхом на скамье под зеркалом сидит какой-то тип в кепке, сдвинутой
не правый глаз. Щетина. К нижней губе прилип окурок.
– Стакана, говорю, нет? – повторяет тип.
Саша молча трясет головой.
– Значит, с горла будем, – оживляется тип. – Ну, давай.
Саша подходит к нему и останавливается, выпятив челюсть.
– А собственно, кто вы такой? – спрашивает он. – Что вам здесь надо?
Тип обращает взор на то место, где раньше стоял диван.
– Чего мне здесь надо, того уже здесь нету, – произносит он с
сожалением. – Опоздал, понял? Надо понимать, Витек перехватил. Так шефу и
доложим. – Он снова обращает глаза на Сашу. – Этого, значит, не держишь, -
говорит он, щелкая себя по шее. – И красного тоже нет? Жаль. Обидел ты
меня, друг. – Он глубоко запускает руку в зеркало и, оживившись, извлекает
оттуда водочную бутылку. Встряхивает ее, смотрит на свет. Бутылка пуста. -
А кто это там приходил? – спрашивает он, ставя бутылку на стол.
– Не знаю, – отвечает Саша, следя за его действиями, как
зачарованный. – В берете какой-то…
Тип понимающе кивает.
– Кристобаль Хозевич, значит. – Он снова запускает руку в зеркало. -
Тоже, значит, опоздал. Во Витек дает… – Он сосредоточенно шарит в
«зазеркалье» и бормочет: – Всех сделал. Шефа моего сделал, Кристобаля
Хозевича – и того сделал… – Лицо его вновь озаряется, и на свет
появляется еще одна бутылка, опять пустая. Тип ставит ее рядом с первой и
несколько секунд любуется ими. – Это же надо – сколько старуха пьет! Как
ни придешь, меньше чем две пустышки не бывает… А одеколона у тебя тоже
нет? – спрашивает он без всякой надежды, вытягивая из кармана авоську.
– Нет, – говорит Саша, наблюдая, как тип деловито укладывает бутылки
в авоську. – А что здесь вообще происходит? Где диван? Куда это я вообще
попал? На чем я теперь спать буду, черт подери?
Тип вдруг вскакивает, сдергивает с головы кепочку и прячет руку с
авоськой за спину. Лицо его принимает испуганно-почтительное выражение.
Саша оглядывается. У дверей, куда смотрит тип, никого нет.
– Пардон, – повторяет тип, пятясь. – Айн минут, мерси, гуд бай.
Спина его упирается в зеркало, но он продолжает пятиться и вдруг
проваливается в «зазеркалье», мелькнув в воздухе стоптанными сандалиями.
Саша медленно подходит к зеркалу, осторожно заглядывает в него.